Вот, что я писала тогда об этом спектакле
http://ameli-sa.livejournal.com/649402.html
http://ameli-sa.livejournal.com/649167.html
http://ameli-sa.livejournal.com/648270.html
http://ameli-sa.livejournal.com/648572.html
Но вы можете не читать, с тех пор спектакль сильно изменился. У меня было такое чувство, что смотрю я совершенно другой спектакль, и актеры те же (только вместо Щенникова Вожеватова играет Бараш), и песни те же, а спектакль совсем другой. Нет, нет - ни мохнатый шмел, ни душистый хмел пошлости не проникли на сцену театра Фоменко, но, если изначально спектакль был сделан, как антитеза Рязановскому фильму, был, можно сказать, эпатажным, то сейчас он более склонился к традиционному классическому театру. Даже не знаю, хорошо или плохо это, прежний спектакль цеплял разум, а этот уже ближе к классическому прочтению - цепляет чувства. Мягче, человечнее стала игра Агуреевой. Если прежняя Лариса не вызывла жалости и не стоила слез, то в нынешней раскрывается детская жажда счастья, любви и прозрение приходит слишком поздно. Что из этого душного мира, где постоянно считают деньги, то ли это счет сколько гривен стоит бутылка "бургундского" в доме у Карандышева, то ли сколько миллионов стоит "Ласточка" у Кнурова и Вожеватова, то ли за сколько миллионов продал свою свободу Паратов. И, в приницпе, нет разницы между жалким Карандышевым и такими же жалкими Вожеватовым, Паратовым и Кнуровым, которые одинаковы несвободны, и которые одинаково пользуются Ларисой, чтобы тешить свое самолюбие, тщеславие.
Островский написал "Бесприданницу" и "Грозу" - две великие феминистические пьесы. И самое удивительное, что эти пьесы столь же актуальны, как и тогда, когда они только были написаны. Не слишком сильно сдвинулось общественное сознание с тех пор, и, по-прежнему, отношение к женщине, как к вещи, остается главенствующим в обществе, победившего капитализма.
Нет, ни единого шанса не оставляет Фоменко в своей "Бесприданнице" несчастной Ларисе. С самого начала, с мрачных цыганских песен Мананы Менабде - Того, что было, не вернешь,/ Дубовый стол, в солонке нож,/ И вместо хлеба еж брюхатый./ Хотели петь — и не смогли,/ Хотели встать — дугой пошли/ Через окно на двор горбатый. Лариса рвется куда-то, маленькое призрачное счастье мелькает где-то вдали, то ли в Заболотье, то ли в Заволжье. Заболотье превращается в какой-то Мухосранск, выбранный лишь потому что Крандышеву там есть какой-то шанс баллотироваться в мировые судьи, а Заволжье - в банальную пьянку, заканчивающуюся изнасилованием и последующим розыгрышем в орлянку девущки.
Холщовый сумрак поредел. С водою разведенный мел, Хоть даром, скука разливает, И сквозь прозрачное рядно Молочный день глядит в окно И золотушный грач мелькает.