Таруса, будто бы, застряла в двадцатом веке. И тот самый стопервый километр, буто бы, на веки вечные определил судьбу города. Так думала, я, стоя на перекрестке улиц Карла Либкнехта и Розы Люксебург. Впереди меня высилсы Петропавловский собор, переделанный из Дома пионеров. Провинциальная центральная площадь была почти пуста, только у памятника маршалу Ефремову, возился какой-то младенец восточной наружности. Стоял жаркий август, вспоминалсиь бунинские "Антоновские яблоки", хотя другие писатели избрали Тарусу своей второй родиной. Дом-музей семьи Цветаевых - едиственный сохранившийся из всех домов, приналежавших семье Цветаевых. Точнее, дом это принадлежал швейцарской гувернантке дедушки Марины Цветаевой. Дом был куплен в 1899 г. дедом Марины Цветаевой по материнской линии А.Д. Мейном. В «Доме Тьо» сестры Марина и Анастасия Цветаевы жили во время зимних приездов в Тарусу в 1907-1910 гг., а их отец – профессор, основатель Музея изящных искусств (ныне ГМИИ им. А.С. Пушкина) И.В. Цветаев – в 1903 -1912 гг.
Улицы Тарусы заросли Золотыми шарами и флоксами.
Я всё время вспоминаю наши старые дворы,
Где под осень расцветали золотые шары.
В палисадниках горели жёлтым радостным огнём,
Были тихие недели, так и жили день за днём.
Золотые шары - это детства дворы,
Золотые шары той далёкой поры,
Золотые шары, догорели костры,
Золотые костры той далёкой поры.
По улице террориста Каляева, затем по улице Пролетарской приходим к дому-музею Паустовского. Смотрительницы музея - милые женщины рассказывают нам о тарусском периоде жизни Паустовского. Дом окружает великолепный сад, средства на содержание которого, выделяет падчерица Паустовского Галина Алексеевна Арбузова. Сама она тоже живет в этом старом доме, и, когда ей позволяет здоровье (ей уже за 80 лет) сама ведет экскурсии по дому.
Еще одно приметное место в Тарусе - могила художника Борисова-Мусатова. Похоронили его на его любимом месте, так называемом, мусатовском косогоре. "Уснувший мальчик" - так называется скульптура, установленная над могилой.
Прогулка по Тарусе оставляет в сердце тихую печаль.
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.